— Отлично! — сказал я и открыл дверь, пропуская Олега. — Надо будет обязательно наведаться.

Кропоткина сегодня на парах не было. Мы быстро прошли, сели на место и поздоровались с Катериной. Затем я глянул на остальных и поймал на себе пристальный взгляд нескольких пар глаз.

— Всем привет, — сказал я и поднял руку. — У всех всё в порядке после нашей последней вечеринки?

Но ответить никто не успел. Дверь распахнулась, и в аудиторию стремительно вошёл Никифор.

— Записывайте, — проговорил он, — сегодняшнюю тему. Годовая отчётность родов и кланов. Различия, льготы, сроки.

Затем он взглянул на меня.

— Никита Александрович, — сказал он. — Слышал, вы снова в историю попали? И на этот раз практически со всем курсом, да? Если так пойдёт и дальше, Чернышёв-младший главным неудачником академии быть перестанет.

— Полагаю, мне не обязательно занимать его место? — ответил я, прекрасно понимая, что преподаватель хотел просто пошутить.

После пар мы отправились в библиотеку. Там я набрал рекомендованные Олегом книги Голицына и Кропоткина. К моему удивлению, библиотекарь смогла посоветовать мне ещё пару книг. А также несколько учебных пособий по второму интересующему меня вопросу, по боевой магии.

По крайней мере, будет чем сегодня заняться. Сяду в своё любимое кресло и буду читать, пока не устану.

Император наконец-то оказался в привычных ему с детства стенах, где он чувствовал себя гораздо увереннее, чем в Москве. Тут всё вокруг подкрепляло тысячелетнюю власть его семьи, и никто не смел ему что-то возразить. По крайней мере, так хотелось думать.

Все последние часы ему не давал покоя разговор с дочерью. Очевидно, она была во многом права, если не во всём. Нужно было менять законы, нужно было интриговать, нужно было шантажировать.

С последнего, вероятно, стоило начать. У него в кабинете был специальный сейф, который раньше принадлежал его отцу, а до того деду и так далее. Не было в этом сейфе ни золота, ни драгоценных камней, ни денег, ни яиц Фаберже, а только одинаковые папки без надписей, но с условными обозначениями на углах. Пополнялись они регулярно, даже слишком, только вот Ярослав Иванович никогда ими не пользовался.

До сегодняшнего дня.

Он открыл сейф, провёл пальцем по корешкам. На коже остался тонкий слой пыли. «Наверное, давно надо было этим заняться, — подумал он, и вытянул нужную папку. — А то я — за закон, а беззакония не потерплю. Сейчас и проверим».

Положив папку на стол, император сел за него, открыл скреплённые бумажные листы и погрузился в чтение. А оно, надо сказать, оказалось весьма увлекательным.

К тому моменту, как его оповестили, что князь Владимир Шуйский по его приказанию прибыл, папка была изучена от корки и до корки. А император едва мог сдержать гнев.

— Рад приветствовать Ваше Императорское Величество в полном здравии и благоденствии, — проговорил старый маг Шуйский, вот только в его равнодушном голосе не было ни намёка на радость. — Если вы по поводу моего демарша на рассмотрении дела, то прошу простить. Стар я стал, нервы ни к чёрту, вот и субординацию попрал на корню.

— Хорошо, что вы это понимаете, — холодно проговорил император. — Только вот по закону я должен бы вас за такое наказать.

Он, не вставая, наблюдал за абсолютом такой же огненной стихии, как была и у него, и размышлял, выстоял ли он против Владимира один на один, или нет.

— Вы же понимаете, что моё недовольство было вызвано именно несоблюдением законов, в связи с этим и уход подразумевает стремление отстоять закреплённые в документах правила, — нагнав пафоса в голос, проговорил Шуйский.

— Допустим, — сказал на это император. — Но вы же понимаете, что время течёт, всё вокруг изменяется. Нет ничего незыблемого вокруг нас. Даже мы сами смертны, а значит, склонны к изменению.

— Для того, чтобы устоять на ногах в бурном потоке времени, и нужны незыблемые столпы, за которые честным людям надлежит держаться, — отбил атаку оппонент.

— Возможно, вы и правы, — заметил на это император. — Но что вы скажете на то, что ещё совсем недавно в нашей империи существовал запрет на летающие автомобили. Самих автомобилей ещё даже не придумали, а запрет уже был. Как вам такое? Конечно же, закон изменили, и машинам разрешили летать.

— При всём моём уважении, — проговорил Шуйский, — летающие автомобили никак не угрожают целостности империи. Вы думаете, я — совсем ретроград и не принимаю никаких изменений? Нет же, я знаю, что существует целая законодательная власть, которая эти самые законы пишет, а затем внедряет в общество. Говоря образно, очень даже может быть, что изобретут нечто такое, что позволит человечеству отказаться от чистки зубов. Но это не значит, что надо бросать чистить зубы прямо сейчас. Они сгниют и выпадут. Понимаете, о чём я?

— Я понимаю, — ответил император, видя, что его собеседник упирается, отказываясь видеть простые истины. — Но считаю, что время для изменения законов уже пришло. И это вопрос безопасности империи. Именно приверженность устаревшим правилам нас тянет на дно. И вы себе даже не представляете, насколько сильно.

— Вынужден вам возразить, но соблюдение законов никак не может повредить государству, — проговорил старый абсолют. — Я, как законопослушный гражданин, настаиваю на этом. Державин-младший угрожает нам всем. Моё мнение в этом плане осталось неизменным.

— Что ж, — Ярослав Иванович тяжело вздохнул и открыл папку на одном из заложенных мест. — Я утверждаю, что вы, Шуйский, повели себя недальновидно, руководствуясь при этом политикой двойных стандартов.

— Что⁈ — мгновенно вскинулся тот. — Каких ещё двойных стандартов? Вы о чём?

— Дык вот, — император ткнул в папку перед ним. — Не далее, чем летом прошлого года ваша дочь Анна совершила наезд на пешехода.

— Это был несчастный случай! — заявил Шуйский.

— Пьяной.

— Поклёп!

— Задним ходом, на пешеходном переходе, полосе встречного движения… — монотонным голосом продолжал зачитывать факты о ДТП.

— Это всё наглая ложь, — процедил абсолют. — У неё слишком много недоброжелателей.

— Так у меня тут и фотографии имеются, — проговорил монарх. — И даже ссылка на видеозапись есть. Её потом кто-то изъял из архива, всё так, но в распоряжении службы собственной безопасности она имеется до сих пор. Как, кстати, и анализы вашей дочери. Непонятно, как до машины-то смогла дойти в таком состоянии.

Шуйский весь нахохлился, словно воробей при первых холодах.

— Все мы — люди, — сказал он. — У неё несчастье в личной жизни было. Это можно понять. Это не угроза империи.

— Да что вы всё заладили? — император перевернул страницу. — Ваш сын Игнат долгое время занимался контрабандой леса в Поднебесную, маскируя незаконные вырубки лесными пожарами… Это тоже никак не угрожает империи, так? Когда его уличили в контрабанде и взяли с поличным, на следствие и суд было оказано давление. Прокурора, который требовал судить вашего сына по закону, а не по регалиям отца, посадили на пять лет по сфабрикованному делу.

Шуйский помрачнел.

— Я тогда не знал, — сказал он. — А узнал, когда всё решилось. Поздно было что-то делать. Но прокурора выпустили из тюрьмы досрочно.

Император поцокал языком, словно досадуя о жизненных перипетиях собеседника.

— Да уж, — сказал он, — тяжко, когда за твоей спиной проворачивают дела твоим именем, не так ли?

— Что там ещё? — хмуро спросил Шуйский.

— О, тут много всего, — император полистал страницы папки. — И подпольные казино, запрещённые в империи, и ставки на спорт, и микрокредиты. И всё это принадлежит вашим внукам. Но вот вопрос: почему же их не трогают, а? Они же нарушают закон?

— Да, — едва слышно сквозь зубы уронил старый маг.

— Значит, их надо казнить? — Шуйский вскинул глаза на императора, который уже давно и пристально смотрел на него из-под бровей. — Я посчитал, тут на восемь смертных приговоров, которые надо поделить на шестерых. Это же будет по закону, да?