Принцесса внимательно пригляделась к ней.

— Ты точно моя сестра. Просто с языка сняла. Нет, не в Кремль. Сегодня свадьба у Долгоруковых в Царицыно, и я, кстати, должна там подружкой невесты быть. Как тебе такой прикид подружки невесты? — она указала на свою одежду, густо вымазанную грязью и сажей.

— Ты будешь эффектнее всех, — заявила на это Валя.

— Надо запомнить, — сказала Варвара. — Теперь не жалкое зрелище, а эффектное.

— Ну а что? — Валя на скорости входила в довольно крутой поворот. — Мы с тобой не по пьяни в грязи извазюкались, а жизни свои спасали.

— И то верно, — согласилась принцесса. — Ты вообще понимаешь, где мы находимся?

— Ага, — ответила Валя, уверенно орудуя органами автомобиля. — В получасе от МКАДа, в заброшенной промзоне.

— А почему она заброшена? — удивилась Варвара. — Я думала, земля в области дорогая.

— А это вас спросить надо, — ответила Валя. — С тех пор, как государство отжало эту фабрику у одного обедневшего рода, она так и стоит, разрушается. Уже лет десять.

— Ого! Кажется, нас с тобой ждут долгие и увлекательные беседы, — мрачно проговорила принцесса. — Сколько нам ещё ехать?

— Час, если не торопиться.

— А если торопиться? Очень торопиться?

— Минут сорок, думаю, — и Валя вдавила в пол педаль акселератора.

— Алло, Виталий Кириллович, здравствуй дорогой. Беда!

— Что случилось, Михаил Николаевич⁈ Только не говорите мне…

— Убежали, Виталий Кириллович, обе. Всех убили, я один насилу выжил. Машину угнали и сбежали.

— Да как так⁈ — рявкнул Разумовский. — Я был лучшего мнения о ваших способностях, господин Орлов. Не справиться с двумя малохольными девчонками! — и бросил трубку.

В этот момент к магу-абсолюту подъехал автобус.

«Надо затаиться, — подумал Орлов. — А потом идти на поклон к тому, кто выиграет».

— Скуратов! Слышишь меня?

— Слышу, почему ты так шипишь?

— Чтобы никто не услышал. Сейчас же дуй на перехват девчонок. Они на машине Орлова сюда едут.

— Понял, выполняю.

— И это…

— Да.

— Если не выживут, я не расстроюсь. Они знают слишком много. Революция, так революция.

— Понял, — с выражением непонимания собеседника ответил Скуратов и отключился, поспешив в свою машину.

Он дежурил недалеко от парка на случай всяких непредвиденных ситуаций. Таких, как эта, например.

Взглянуть на торт до его торжественного появления в зале я так и не успел. Причём, и тут не обошлось без шероховатостей. Официанты, везущие четырёхъярусную конструкцию, не заметили пьяного барона на автоматическом кресле-каталке и едва не зашибли его. Проявив чудеса изворотливости в своём состоянии, тот всё-таки избежал соприкосновения. Хотя мне показалось, что он мазнул рукой по самому низу.

А затем он практически наехал на меня, но вовремя затормозил, извинился и взял сразу два бокала.

— Благодарю вас, юноша, — прошамкал он и скрылся за колонной, занимая своё место.

«Странно, — подумал я, — на его месте резонно было бы остаться, чтобы получить свой кусок. Впрочем, он может не любить сладкого, правда?»

А вокруг торта уже начали толпиться люди. Понимая, что у меня есть лишь одна попытка, я на свой страх и риск взглянул на кремовую конструкцию через эфирную линзу.

И обомлел.

Глава 7

Точнее, не так.

Сначала я тоже ничего не увидел, так как трубки каркаса не позволяли мне рассмотреть, есть ли что-то внутри них. Но затем я, памятуя, что всё на свете есть эфир, решил проникнуть сквозь металл.

И нашёл искомое.

Всё та же композитная взрывчатка, что использовалась и для подрыва нашего крематория. А это означало, что торт вот-вот взорвётся, так как я словно в замедленной съёмке видел, как приближаются к нему молодожёны и император с магами-абсолютами. И в это сложно было поверить, но щиты у всех были либо деактивированы либо работали в полсилы.

А ещё это значило, что подрывник где-то совсем близко, так как дядя Слава упоминал, что для конкретно этой взрывчатки есть свои ограничения. Из-за собственного фона она не различает сигналы дальше тридцати метров.

Нужно было что-то делать, и срочно.

— Щиты! — крикнул я и ринулся к торту, словно мог полностью заслонить его собой.

И почему-то именно в этот момент в моей памяти возникла совершенно нелепая картина, когда Олег Чернышёв, пытаясь соединиться со своей стихией, принялся зарываться в землю моего сада на берегу ручья. Я, кажется, даже запах того места почуял.

Но именно это воспоминание позволило мне принять быстрое и максимально правильное, как мне казалось, решение.

Конечно, я мог бы закрыть торт эфирным щитом, вот только пуля Люберецкого этот щит пробила с лёгкостью. Смогу ли я сейчас создать что-то менее эфемерное для материальной угрозы? Времени на то, чтобы это выяснять, не было.

Я просто призвал эфир, пропустил сквозь своё новенькое эфирное сердце, перерабатывая его в магию земли, и создал провал ровно под тем местом, где находился торт. Внизу что-то заскрипело и застонало. Видно, утратив опору земли, стонал провисающий участок фундамента. Но мне было плевать. Нужно было срочно убрать чёртову сахарную бомбу с её быстрыми углеводами.

Не рассчитал я одного. Что мраморный пол окажется на редкость прочным. Он, кажется, треснул в нескольких местах непосредственно под взрывоопасной конструкцией, но продолжал держать.

Мне потребовалось ещё одно усилие, чтобы раздробить плиты мрамора толщиной в десять сантиметров. И в каждом хрусте я слышал звуки начинающегося разлёта взрывной волны.

Можно сказать, я спиной почувствовал, что кто-то жмёт на кнопку активации бомбы. Но я надеялся, что поздно. Слишком поздно.

Торт, словно безумная кремовая ракета принялся скрываться в шахте. Этакий полёт в космос, но наоборот. Или можно предположить, что у этого смертоносного снаряда просто не хватило сил, чтобы побороть притяжение земли.

И вот когда второй ярус вслед за первым скрылся под мраморным полом, началась цепная реакция взрыва. Основание торта просто разорвало на куски, затем разрушение коснулось следующего слоя и принялось подниматься выше.

Кажется, я применил эфирный щит, чтобы быстрее запихать разлетающийся крем в недра земли. И ещё я в какой-то момент понял, что тут служило ударной силой. Карамельные звёздочки, которым было усыпано лакомство должны были максимально посечь гостей свадьбы. И если пятым-шестым рядам досталось бы не сильно. То молодожёнов и императора с семьёй должно было просто разорвать на куски.

Я бы успел. На самом деле, я бы успел.

Но случилось так, что на взрывной волне торт решил всё-таки немного взлететь. И именно в это мгновение разлетелся верхний ярус.

Я совсем чуть-чуть не дотянулся щитом до императора. Зато его почти полностью прикрыл Валерий Чернышёв. Лишь левая нога монарха осталась незакрытой. Её и посекло пресловутыми карамельными звёздочками.

Ярослав Иванович охнул и осел на пол.

А воздух буквально разорвало от криков и визгов. У рухнувшей на пол невесты белая юбка постепенно пропитывалась красным. Перекошенное личико свидетельствовало о множественных ранах. Молодому князю тоже досталось, но он первым делом принялся помогать жене.

А вот их родне досталось по полной программе. Кому-то сладкой шрапнелью выбило глаза и зубы. Кому-то разворотило грудную клетку. Возле провала пол быстро окрашивался в красный цвет.

Кто-то умер сразу. Кто-то потерял сознание. Другие выли и пытались подняться. Тётя невесты отползала от провала, в котором скрылся торт, оставляя за собой кровавый след и волоча голень за собой на сухожилии. Мужчина, которому снесло половину черепа несколькими снарядами, бестолково прикладывал руку к ставшему бесформенной губкой мозгу, а затем долго разглядывал испачканные пальцы, да так и рухнул на пол.